Бородинское сражение началось в праздник Сретения Владимирской иконы Божией Матери. В этот день 26 августа/8 сентября святая икона Владимирская была обнесена вокруг Белого города, Китай-города и стен кремлевских вместе с Её иконами Иверской и Смоленской. Смоленская икона также прибыла на поле боя, где накануне вся армия долгой чередой шла Ей на поклонение. Сознавая свои грехи, русские испрашивали Её защиты и полагались на Божию волю... Для битвы солдаты надевали чистые рубахи, готовясь принять смерть. Офицеры шли в бой в парадных мундирах, при всех орденах. Поразительная готовность к самопожертвованию, как и у предков в Куликовской битве, была очевидна и в нижних чинах, и у блестящих аристократов (так, генерал Барклай де Толли сражался в первых рядах в самых опасных местах, сознательно ища смерти, и лишь чудом остался жив), и у военного духовенства, которые будто совершали совместное священнодействие.
Для французов же это было очередное завоевательное сражение, каких уже насчитывалось многие десятки по всей Европе. На рассвете 26 августа/8 сентября Наполеон двинул войска в атаку. Сражение отличалось чрезвычайным ожесточением и кровопролитием, схватки шли за каждое укрепление, переходившее из рук в руки. Ценой огромных потерь французы кратковременно потеснили русские войска, но решающего успеха не получили. По состоянию на 18 часов русская армия по-прежнему прочно располагалась на бородинской позиции. Наполеон, как правило, вводил в сражение гвардию в самый последний момент, когда победа была подготовлена другими его войсками и когда нужно было нанести по неприятелю последний удар. Однако, оценивая обстановку к концу Бородинского сражения, Наполеон не видел признаков победы, поэтому не использовал своего решающего резерва. Вечером французы были вынуждены отойти на исходные позиции.
Наполеон, столкнувшийся с невиданной им ранее жертвенной стойкостью противника, был в подавленном и тревожном расположении духа, как о том свидетельствовал его адъютант Арман Коленкур. Позже Наполеон признал: «Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми… Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой выказано [французами] наиболее доблести и одержан наименьший успех».
Положение после битвы выглядело ничейным. Впрочем, русская армия свою задачу выполнила: противник не прошел дальше и не сломил ее, и даже был этим слегка деморализован в своем высокомерии.
Бородинская битва до сих пор остается самой кровопролитной в истории европейских войн. На главном монументе в память битвы, возведённом в 1839 г., указаны следующие потери убитыми и ранеными: у русских – 45 тысяч, у французов – 58 тысяч (на самом деле у французов они скорее составляли около 30-40 тысяч). Таким образом, Бородинское поле – это огромный жертвенный алтарь с памятными знаками на тех местах, где стояли насмерть русские полки. На нем вдовой погибшего генерала Александра Тучкова Маргаритой Тучковой был основан Спасо-Бородинский женский монастырь.
